Кто не делится найденным, подобен свету в дупле секвойи (древняя индейская пословица)
Версия для печати
Библиографическая запись: Лирический субъект. — Текст : электронный // Myfilology.ru – информационный филологический ресурс : [сайт]. – URL: https://myfilology.ru//137/liricheskij-subekt/ (дата обращения: 30.11.2023)
Лирический субъект
Содержание
Вопрос о том, как соотносится в лирике автор и субъект (носитель) речи, – один из коренных для понимания этого рода литературы.
В 20 в. наука перестала смешивать биографического, или эмпирического, автора с тем образом, который возникает в лирике.
Сложности возникают по следующим причинам:
- 1) ввиду особого, не характерного для других литературных родов и трудно поддающегося анализу единства автора и героя в лирике;
- 2) в истории лирики не было одного, всегда равного себе лирического субъекта, но было три качественно разных типа: синкретический (на мифопоэтической стадии развития поэзии), жанровый (на стадии традиционалистского художественного сознания) и лично-творческий (в литературе сер.18 – 20 вв.).
Данные исторической поэтики говорят о том, что слабая расчлененность, или синкретизм, автора и героя лежит в истоках всех трех родов литературы. Но эпос и драма пошли по пути четкого разграничения этих субъектов и объективации героя в качестве «другого» по отношению к автору. Лирика же дала иную линию развития: отказавшись объективировать героя, она не выработала четких субъектно-объектных отношений между автором и героем, но сохранила между ними отношения субъектно-субъектные. Отсюда и близость автора и героя в лирике.
Лишь с середины 18 в. начинает складываться современный, индивидуально-творческий тип лирического субъекта. Этот субъект ориентирован внешне и внутренне на героя личностного, что создает новые формы сближения автора и героя, иногда принимаемые за их тождество.
Наиболее дифференцированное описание субъектной структуры лирики дано в трудах Б.О. Кормана, который различает автора-повествователя, собственно автора, лирического героя и героя ролевой лирики. Для полноты следует назвать в этом ряду и лирическое «я», которое не совпадает с лирическим героем.
Наиболее очевидна природа героя ролевой лирики: тот субъект, которому принадлежит высказывание, открыто выступает в качестве «другого» героя, близкого, как принято считать, к драматическому. В других случаях это может быть исторический или легендарный персонаж, женский образ, от лица которого дается высказывание в стихотворении, принадлежащем поэту, или наоборот – мужское «я» в стихах поэтессы.
В стихотворениях с автором-повествователем характерная для лирики ценностная экспрессия выражается через внесубъективные формы авторского сознания: высказывание принадлежит третьему лицу, а субъект речи грамматически не выражен.
Именно в стихотворениях, к которых лицо говорящего прямо не выявлено, в которых он является лишь голосом («Анчар» Пушкина, «Предопределение» Тютчева), создается наиболее полно иллюзия отсутствия раздвоения говорящего на автора и героя.
В отличие от автора-повествователя собственно автор имеет грамматически выраженное лицо и присутствует в тексте как «я» или «мы», которому принадлежит речь. Но при этом он не является объектом для себя. На первом плане не он сам, а какое-то событие, обстоятельство, ситуация, явление.
Стихотворения с «собственно автором» в ряде случаев трудно отличимы от стихотворений, в которых появляется другая форма выражения авторского сознания – лирическое «я». Критерием здесь будет степень акцентированности и активности прямо оценочной точки зрения, по терминологии Кормана. Собственно о лирическом «я» мы можем говорить тогда, когда носитель речи становится субъектом-в-себе, самостоятельным образом, что было неявно в случае автора-повествователя и «собственно автора».
Этот образ должен быть принципиально отличаем от биографического (эмпирического) автора. В отличие от биографической личности поэта его лирическое «я» выходит за границы его субъективности. Именно такое «я» наиболее характерно для творчества Тютчева, Фета, Пастернака.
Следующая субъективная форма – лирический герой. Существенное его отличие от прежде рассмотренных форм состоит в том, что он является не только субъектом-в-себе, но и субъектом-для-себя, т.е. он становится своей собственной темой, а потому отчетливее, чем лирическое «я», отделяется от первичного автора, но кажется при этом максимально приближенным к автору биографическому.
Лирический герой возникает не у каждого поэта. Хотя мы опознаем его в отдельном стихотворении, с достаточной полнотой и определенностью он выявляется в контексте творчества поэта, в книге стихов или цикле.
Говорить о собственно лирическом герое можно только тогда, когда образ личности возникающий в поэзии и обладающий устойчивыми чертами, является не только субъектом, но и объектом произведения. Лирический герой – это и носитель сознания, и предмет изображения: он открыто стоит между читателем и изображенным миром.
Становится ясно, что лирический герой, не совпадая непосредственно с биографическим автором, тем не менее является образом, намеренно отсылающим к внелитературной личности поэта. Адекватное восприятие лирического героя требует учета его эстетической «разыгранности» – его нераздельности с автором и неслиянности, несовпадения с ним.
Отделению лирического героя от автора способствуют такие способы изображения субъекта, как создание стилизированных авторских масок, использование циклизации, сюжетных и драматически-повествовательных элементов.
Гинзбург и Корман исходят из того, что лирический герой является не только субъектом, но и объектом для себя. Исследователи вместе с термином «объект» вольно или невольно приближаются к пониманию лирического героя по аналогии с объектным образом, каковым он на самом деле не является.
Действует логика принципа «нераздельность и неслиянность»: лирический герой – это и герой и автор «нераздельно и неслиянно». Предложенная формула позволяет увидеть проблему в свете, соответствующем ее природе. Решение ее может быть достигнуто на путях сочетания теоретического и исторического подходов. Теоретически необходимо принципиально прояснить своеобразие статуса автора и героя в литературе вообще и в лирике в частности, а исторически следует рассмотреть границу между автором и героем в лирике в ее становлении и развитии.
Подходы к решению теоретической стороны вопроса наметил М.М. Бахтин. Автор имманентен сотворенному миру как реализованная в произведении целостность, включающая в себя выраженные, т.е. уже «геройные» субъектные формы – автора-повествователя, «собственно автора», лирическое «я», лирического героя и героя ролевой лирики.
Специфика лирического рода литературы состоит в том, что в нем нет «отчетливых и существенных границ героя, а следовательно, и принципиальных границ между автором и героем». Хотя в лирике дистанция между автором и героем тоньше и труднее уловима, чем в других родах литературы, но граница эта является исторически меняющейся величиной. Наименьшая она при синкретическом типе лирического субъекта, большая – при жанровом его типе, а в индивидуально-творческой поэзии сама эта граница становится эстетически-сознательно разыгранной
16.01.2017, 9403 просмотра.